Отец, конечно, не мог найти лучшего времени, чтобы умереть, кроме как за пару дней до моего концертного тура. Пришлось перенести на неделю вперед, потому что эту неделю нужно было провести дома с мамой, организовать похороны и поминки. Этим мы должны были заниматься вместе с братом. Ну, как должны... это было вполне естественно, что два богатых и состоятельных сына оплатили все. Не маме же с ее учительской зарплатой заниматься оплатой ритуальных услуг. Вообще, мама была полностью разбита и, казалось бы, постарела на несколько лет - так сильно ее потрясла смерть мужа. Именно потрясла, несмотря на то, что после случившегося инсульта врачи говорили, что почти нет шансов. Мама верила. Верила до последнего. Она была единственным человеком, который искренне любил отца. Ни его сыновья, ни родной внук не питали к нему даже банального уважения, чего уж говорить о любви. Может, когда-то давно, каждый из нас и пытался подобрать к нему ключик, каждый из нас стремился ему понравится, стремился стать его гордостью, но снова и снова натыкались на стену непонимания и безразличия. Как можно было быть таким ублюдком? Как можно не понимать_не пытаться понимать собственных детей? Признаться, я никогда не задумывался об этом так много, как в последнюю неделю. Мне было не до размышлений об отцовских и сыновних чувствах, я нашел себе применение в куда более важном для меня деле. Может быть, я бежал от ответов на эти вопросы, да и почему, собственно, я не должен был от них бежать? Не самое приятное размышление.
Неожиданно, спасает меня от неприятных мыслей мой брат. Мы остались одни на первом этаже дома, пару лет назад купленного нами родителям, где кроме как компании друг друга не было ничего, чем можно было бы отвлечься от неприятных мыслей. Слишком много гнетущего, скорбного, тревожного. Я не любил похороны, хотя мне с детства говорили, что бояться нужно живых, а не мертвых. И все же я предпочитал бы никогда не смотреть на покойников, а особенно проходить этот обряд поцелуя в холодный лоб человека, который не знал номера школы, в которой ты учился. Но он был моим отцом, и я должен был это сделать. Наклониться и коснуться плотно сжатыми губами его лба. В кого я такой брезгливый? Пес его знает. Я сделал это и подошел к маме, обнимая ее, пока она беззвучно плакала в мое плечо, оставляя влажное пятнышко на моем безупречно выглаженном черном пиджаке. Я не смотрел на Дэниэла, так как он не представлял для меня интереса. Я был рад, что Оливера с ним не было, он не должен был видеть это мрачное погребение. Хотя для поминок он уже достаточно взрослый но и тут я его не винил - будь моя воля, я бы не раздумывая сорвался бы в свой концертный тур и уже к вечеру выступал бы на лондонской сцене. Так что, всю дорогу от кладбища до дома мы с Грейсоном переглянулись пару раз, а в остальное время были заняты своими делами - он, как обычно, отдалился от всех, погруженный в свои мысли, а я остался с мамой, которая вцепилась в мою руку, как в спасательный круг. Мне было жаль видеть ее страдания, и я бы хотел сделать что угодно для нее, только лишь бы не видеть ее слез. Если ей нужно, чтобы я был рядом, я буду. В конце концов, мы с Дэнни единственные, кто у нее остались. Даже внук, и тот не часто виделся с бабушкой, так как жил в Лондоне и должен был через несколько дней с отцом улететь в Америку. Я бы уехал давать концерты, а она осталась бы одна. Мне было немного стыдно, а вот Дэниэлу.. я не знал, почему он ведет себя так грубо. Когда она заводила рассказы об отце, сопровождая это бокалами вина и рыданиями, Дэниэл сжимал бокал виски так, словно бы хотел запустить его в стену, или не дай боже, одному из нас в лоб. И когда она в очередной раз зарыдала, Дэнни не выдержал. Я окинул его презрительным взглядом. Я весь день мечтал высказать ему все, что думаю о нем, включая его поведение, но я держался. Держался, чтобы не довести дело до скандала, такому ненужному и глупому. Дэниэл всегда был злобным мальчиком - мужчиной он не слишком изменился. Разве что при Оливере он был будто бы другим человеком. И мой взгляд высказал ему все, по крайней мере, я на это надеялся.
-Спокойной ночи, мам, - говорю я, ободрительно улыбаясь и целуя в ответ. Так мы остались одни в гостиной, я - на диване, с бутылкой вина, и Дэниэл - на отцовском кресле, со стаканом виски. Повисло неловкое молчание, совсем ненадолго, и эту паузу, на удивление, нарушил не я. Брат спросил меня о музыке, о которой никогда в жизни не спрашивал. До этого момента. Этот неожиданный вопрос заставил меня оторваться от бокала и даже обдумать ответ. Я ответил с сарказмом. Другого обращения он сегодня не заслужил.
-Отлично, не считая того, что мои концерты сдвинулись на неделю из-за этих похорон, и мы потеряли четверть сборов. - откидываюсь на спинку дивана, приглаживая ладонью волосы. Вот ирония, у нас даже прически были почти_одинаковые, я был уверен, что мы даже укладывали их с утра одинаковым гелем. От этих мыслей я тихо хохотнул, одновременно со следующим вопросом брата. Кажется, я сегодня веду себя с ним особенно дерзко.
-Жениться? - переспрашиваю я, вскидывая брови. -Нет, не собираюсь. В этом нет смысла, быть свободным куда выгоднее. Хотя, если бы была возможность жениться на Игги Азалии, ради фансервиса это можно было бы устроить. - призадумался. Это было бы неплохо, да. Соединить стили, фанатов, срубить бабла и пропиариться за счет друг друга, но.. нет. Тем временем Дэниэл удивляет меня еще больше, приглашая меня к ним с Оливером на ужин. Конечно, он ставит акцент на том, что это Оливер хочет меня видеть, а брату просто плевать на меня с высокой колокольни. И все же мне приятно. Мне нравится, что Оливер похож на нас двоих, а не только на Дэниэла. Я отвечаю, что с радостью приду на ужин и проведу с племянником его последний день в Англии. Грейсон замолкает, а затем снова обращается ко мне. Господи, чем я заслужил это неожиданное благоволение собственного брата?
-В чем подвох? - тихо спрашиваю я, прищуриваясь, глядя на брата. Он пьян, определенно. Энный бокал виски не мог просто бесследно выветриться из его организма, а, следовательно, все, что он говорит - не имеет подвоха. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Интересно получается. Я не достаточно пьян, чтобы не разглядеть интереса в голосе Дэниэла. Я на секунду испытываю чувство превосходства, ведь слова Дэниэла означают, что ему не все равно на меня и на то, чем я зарабатываю на жизнь. И в глубине души подсознание ликует, радуется, как ребенок, ведь, наконец-то, меня оценил старший брат, ну или собирался оценить. Его внимание с детства казалось для меня чем-то фантастическим, а потому его заявление отчасти смутило меня.
[audio]http://pleer.com/tracks/13418254p82Y[/audio]
Я покраснел. Нет, серьезно, румянец выступил на щеках, я уверен. Мне впервые в жизни неловко петь. Я чувствую, что меня оценивают, а не слушают для удовольствия. Хотя, может быть, Дэниэлу понравятся мои песни и исполнение, в конце концов, у нас даже тембры похожи. У меня, правда, голос более поставлен, и я им зарабатываю. Смотрю на Дэна несколько секунд прежде, чем встать с дивана и молча проследовать к кладовке, где хранились наши старые вещи. Мне пришлось перешагивать через коробки, пробираясь к цели, а затем прокладывать маршрут обратно, когда я достал из угла старую гитару. Я вернулся в гостиную и присел на подлокотник дивана, рядом с креслом отца, теперь уже креслом Дэниэла. Нас разделяло расстояние в два шага, а я уселся поудобнее, раздвинув ноги, чтобы лучше устроить гитару. Я начинаю играть первые аккорды и улыбаюсь, слыша звучание классической гитары, а не привычной электро. Попутно в голове прокручиваю песни, выбирая подходящую. Быструю песню я не смогу протараторить, не глотая слова, потому что язык немного заплетается. А вот медленную вполне. Я начинаю петь и устанавливаю зрительный контакт с Дэниэлом. Мне безумно интересна его реакция. И нет, я абсолютно не смущаюсь, что слова песни никак не вяжутся с объектом, для которого я пою. Выходит слишком интимно.
-..Have you no idea that you're in deep,
I dreamt about you nearly every night this week,
How many secrets can you keep? - сколько секретов ты сможешь хранить, Грейсон?
-Do I wanna know
If this feeling flows both ways?
Sad to see you go
Was sort of hoping that you'd stay
Baby we both know
That the nights were mainly made for saying things
That you can't say tomorrow day.. - пою так, словно от этого зависит моя жизнь. Жизнь всей планеты. Мой брат, Дэниэл Грейсон, меня слушает. Маленький Алекс, чьи игрушки отнимал старший брат и закидывал на шкаф, наконец-то заинтересовал его. Что-то внутри меня ликовало, оттого я пел, выкладываясь на полную. Я уже не понимал, что читаю во взгляде Дэниэла и что выражает мой взгляд, но я завершаю песню и облизываю губы:
-..Do you want me crawling back to you? - "Ты хочешь, чтобы я приполз к тебе обратно?"
Да, мы оба знаем, ты хочешь, чтобы я приполз к тебе, Дэн, чтобы я стал твоей тенью. Но не сегодня. Никогда. Я круче, Дэниэл Грейсон, и ты в этом убедился.
